Вестфальская система международных отношений: особенности становления и развития
Вы будете перенаправлены на Автор24
Вестфальский мир как основа Вестфальской системы международных отношений
Вестфальский мир – это мирные договоры, подписание которых ознаменовало окончание Тридцатилетней войны 1618-1648 гг.
Вестфальский мир был сопряжен с серьезными территориальными изменениями. Франция получила стратегически важные Нижний и Верхний Эльзас. Швеции досталось германское побережье Балтийского моря. В результате Балтика превратилась в «Шведское озеро». Среди германских княжеств значительная выгода была извлечена Бранденбургом, расширившим свои территории в северо-восточной Германии. Таким образом, было положено начало Вестфальской системе международных отношений. Вестфальский мир послужил ее праосновой. Его ключевыми принципами выступали:
Некоторые из них действуют до сих пор.
Сущность и принципы Вестфальской системы международных отношений
Итак, под Вестфальской системы международных отношений сегодня принято понимать систему международных отношений, созданную в Европе на основе Вестфальского мира. К этому времени в Европе в основном уже были сформированы национальные государства. Человечество вступило на путь промышленного развития, сопряженного с формированием государства, характеризуемого жесткостью централизованной династической власти.
Вестфальская система международных отношений заложила ключевые принципы современной мировой политики. Ей была присуща идея баланса сил, а в основу ее функционирования, в свою очередь, были положены следующие принципы:
Готовые работы на аналогичную тему
Согласно Вестфальской системе международных отношений основной формой политической организации общества должно выступать национальное государство. При этом каждое из них должно обладать суверенитетом. Принцип государственного суверенитета проявляется в равенстве прав государства, его обязательствах выполнять подписанные им договоры, а также в праве требовать невмешательства в свои дела. Обязанностью каждого государства выступает сглаживание экономических конфликтов между подданными. К числу прочих принципов могут быть отнесены принцип баланса сил и приоритет национального интереса.
Говоря о Вестфальской системе международных отношений следует отметить ее неглобальный характер. Изначально правила, ею устанавливаемые, действовали лишь на территории Европы. Позже к ним присоединилась Северная Америка, Восточная Европа и Средиземноморье. Благодаря становлению Вестфальской системы международных отношений было положено начало глобализации и интеграции культуры. В то же время она ознаменовала конец изолированности отдельных государств. Помимо прочего, ее установление оказало благоприятное влияние на бурное развитие капиталистических отношений на территории Европы.
Развитие Вестфальской системы международных отношений
Историческое развитие Вестфальской системы международных отношений происходило в несколько этапов. Их хронологические границы совпадают с окончанием крупных войн или военно-политических конфликтов, а их содержательная часть определяется в основном дипломатическим (переговорным) процессом, на фоне которого происходило постепенное созревание условий для сползания стран к масштабным военным конфликтам. В общем виде эти этапы представлены на рисунке 1. Рассмотрим их более подробно.
Рисунок 1. Этапы развития Вестфальской системы международных отношений. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ
Наиболее продолжительным по времени этапом развития Вестфальской системы международных отношений выступает период 1648-1815 гг. Его содержание было определено англо-французским соперничеством в Европе и некоторых частях мира. На первом этапе четко прослеживалась мультиполярность Вестфальской системы, в результате чего ни одной из стран Европы не удалось добиться абсолютной гегемонии. Основная борьба за власть велась между Англией, Францией и Нидерландами. Основными характеристиками развития данного этапа Вестфальской системы международных отношений стали асинхронность политического развития регионов Европы, незрелость системы международных отношений, неустойчивость самой Системы как следствие непрекращающихся войн. Несмотря на все это сфера действия системности постепенно расширялась и стала включать в себя все новые регионы. Затем позиции Франции начали ослабевать, произошел упадок Речи Посполитой и Швеции, а также отход на второй план Османской империи, Голландии и Испании. В то же время наблюдалось укрепление позиций Пруссии, Англии и России. В центре мировой политики оказались вопросы строительства колониальных империй.
Второй этап принято называть Венским концертом наций. Он подвел черту под эпохой наполеоновских войн в Европе и открыл новую содержательную эпоху международных отношений в Европе. Его итогом стала трагедия Первой мировой войны.
Третий этап иначе называют Версальско-Вашингтонской стадией. Она была представлена межвоенным и военным периодом в Европе – от начала Первой до завершения Второй мировой войны.
Четвертая стадия характеризуется периодом холодной войны. Иначе ее называют Ялтинско-Потсдамкой. Ее завершение было ознаменовано падением Берлинской стены и окончанием холодной войны в Европе.
Пятый этап развития Вестфальской системы международных отношений продолжается и по сей день.
Опасный миф Вестфаля
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
К.и.н., старший научный сотрудник ИМЭМО им. Примакова РАН, эксперт РСМД
Парадоксальным образом все те нормы, которые мы именуем «вестфальскими», начали формироваться примерно столетие спустя — с середины XVIII в. Если понятие «Вестфальская система» и должно к чему-то относиться, то к краткому периоду возвышения Франции, который завершился в 1713 г., когда Вестфальскую систему сменила Утрехтская.
Означает ли это, что Вестфальский мир не заслуживает внимания? Отнюдь. Вестфальские мирные договоры ознаменовали конец Тридцатилетней войны — одной из крупнейших в истории Европы. Пусть они не имели универсального значения, но стали важной вехой в истории дипломатии. Вестфальский конгресс — первый в череде международных конгрессов великих держав, которые, эволюционируя и трансформируясь, в конце концов превратились в важный элемент современного международного управления — Совет Безопасности ООН.
Так, может, не трогать Вестфаль и оставить его из уважения к Лео Гроссу, Моргентау и Киссинджеру, благодаря которым утвердился «вестфальский миф», стартовой точкой для отсчета систем международных отношений? Есть три причины, по которым этого не стоит делать.
Во-первых, стремление к установлению объективной истины — само по себе достаточная причина, приобретающая особое значение в данном случае. Изучение международных отношений как дисциплина, объединяющая теорию и историю, перевернуто с ног на голову. Вместо того, чтобы формировать теории международных отношений на основе изучения истории международных отношений, все происходит наоборот. С самого начала становления МО как дисциплины история подгоняется под теорию. Неудивительно, что это ненормальное положение начало вызывать вопросы у ученых — с конца 1980-х гг. на Западе идет «историческая революция» в изучении МО, постепенно меняющая парадигму. Россия в силу определенных причин отстала от этого процесса на десятки лет.
Во-вторых, попытка вывести нынешнюю систему суверенных и формально равноправных государств из Вестфальских договоров середины XVII в. создает обманчивое ощущение дряхлости современного государства как института и, как следствие, формирует осознание неизбежности перемен. Не случайно с такой легкостью на протяжении 1990-х гг. распространялась идея отмирания «вестфальского государства», а совсем недавно, во время событий арабской весны, политологи рассуждали о «крушении вестфальской системы», возвращении эпохи религиозных войн, пророча приход нового Средневековья. В итоге государство не отмерло, а политическая система живее всех живых — каждое новое образование стремится немедленно обзавестись формальными признаками государства и встроиться в существующую систему. И неудивительно — ошибочное представление о генезисе современной системы международных отношений рождает химеры. Государство-нация — сравнительно молодой формат, результат долгой эволюции феодального и абсолютистского государства, в борьбе за существование одержавшего верх над альтернативными моделями, такими как город-государство, империя и торговая лига. Мы имеем дело не с «упадком традиционных государств» и нынешней системы международных отношений в целом, а с их трансформацией, в ходе которой они приспосабливаются к изменившимся условиям.
Трансформация мировой системы, происходящая на наших глазах, куда больше напоминает не возврат в Средневековье, а новый XIX в., с его делением на «цивилизованные» и «нецивилизованные» нации, декларируемым правом первых на вмешательство во внутренние дела других во имя гуманности, колониализмом, мятежами мусульман против «новых крестоносцев», потоками мигрантов, расцветом неправительственных организаций. Разумеется, времена изменились — на смену колониализму пришел неоколониализм, на смену мигрантам, бегущим из Европы в США, — мигранты, бегущие из Азии и Африки в Европу. Другие игроки, другие правила, но основа та же — великие державы снова делят мир между собой.
Сложно найти в истории международных отношений более значимое событие, чем Вестфальский мир (или Вестфаль, как панибратски зовут его международники). Именно подписанные во время Вестфальского конгресса договоры — Мюнстерский и Оснабрюкский — заложили основы нынешней системы международных отношений. В них впервые были упомянуты те ключевые элементы, на которых она держится — абсолютный суверенитет государства на своей территории, формальное равенство государств, невмешательство во внутренние дела друг друга. Вестфаль ознаменовал собой переход из религиозной эпохи в секулярную, и войны отныне велись исходя из трезвых соображений национального интереса, а не во имя торжества одной религии над другой. В основу нового миропорядка был положен принцип баланса сил.
Так, или примерно так отвечают на экзаменах бакалавры и магистры, изучающие международные отношения. В учебниках, по которым они занимаются, и в статьях, по которым они готовятся к семинарам, можно встретить панегирики «гениальности создателей Вестфальской системы», так мудро все устроившим, что мы до сих пор живем в созданном ими мире. Эти постулаты воспроизводятся из поколения в поколение, на них стоит вся история международных отношений, а в основе всего — Великий Вестфаль.
К сожалению, среди многих полезных предметов, которые изучают будущие международники, нет латыни. Иначе, возможно, пытливые студенты не поленились бы заглянуть в текст Мюнстерского и Оснабрюкского договоров, а также в опубликованную переписку всех участников Вестфальского конгресса. Они бы с изумлением обнаружили, что ничего из того, о чем им рассказывают на лекциях, в тексте этих документов нет. Ни государственного суверенитета, ни религиозного нейтралитета, ни равенства государств, ни баланса сил — ровным счетом ничего. Вместо этого статья за статьей в исторических документах уныло описывается порядок реституций и подтверждаются древние привилегии графов, епископов и городов Священной Римской империи. Более того, студенты обнаружили бы там отсутствие какой-либо универсальности: Вестфальские договоры — это соглашения, заключенные, с одной стороны, между императором и его подданными, с другой — между императором и Францией и Швецией; статьи, посвященные обеим темам, идут в договорах вперемешку. Все, что касается религиозного нейтралитета и прав имперских единиц (Reichsstände), относится к первому типу и не имеет ничего общего со вторым. Статьи первого типа подтверждают древние привилегии городов и феодалов; статьи второго — практически дословно повторяют по формулировкам договоры прежних лет. В тексте Вестфальских договоров нет ничего нового — в них фиксируется откат внутриимперских отношений к состоянию периода до Тридцатилетней войны, а Империя уступает ряд территорий Франции и Швеции, и только.
Особую боль, конечно, может причинить вопрос суверенитета. Так как такого слова в латыни нет, нет его и в тексте договоров. Самый близкий к нему термин — supremum dominium, (полное господство); именно полное господство, согласно договорам, Франция приобретала над Мецем, Тулем, Верденом, Пинеролом и Брайзах-ам-Райном, а также над некоторыми землями в Эльзасе. Проблема в том, что этот же термин использовался в договорах еще несколько столетий назад — например, в 1258 г., когда Людовик IX уступил Хайме Арагонскому феодальные права на графство Барселона; или в Камбрейском мирном договоре 1529 г., когда Франция отказалась от всех завоеваний в Италии. Более того, невзирая на заявленный supremum dominum, Франция обязалась не вводить новые законы в Брайзахе и на территории Эльзаса, ограничивающие дарованные Габсбургами привилегии — хорош суверенитет.
Но, может быть, эти принципы, хотя и не были закреплены в тексте, начали реализовываться после Вестфаля де-факто? Так бывает — договор, в котором формально не закреплены какие-либо положения, тем не менее, оказывается стартовой точкой для серьезных изменений. Не в этом случае.
Суверенитет?
Согласно Вестфальским договорам, была создана сложная система влияния Франции и Швеции на внутреннюю политику Империи. Швеция, в частности, получила Померанию на правах фьефа, тем самым частично ее территория оказалась в Империи, и такая ситуация сохранялась до 1806 г. — то есть до самого конца Империи. Франция обошлась без фьефов, но ее эльзасские приобретения продолжали и после включения в состав Франции в течение десятилетий платить Империи налоги, подчиняться имперским законам и посылать представителей в рейхстаг. В самой Империи суверенитет князей был жестко ограничен — им было запрещено вынуждать подданных менять веру, их власть была ограничена рейхстагом, который мог лишить князя владений в случае неподобающего поведения (в том числе за сношения с враждебным государством). Это не было чистой формальностью — за последующие годы своих владений лишились, по решению рейхстага, полсотни имперских князей.
Формальное равенство государств?
Переговорный процесс на полгода завяз из-за того, что делегаты не могли решить, в каком порядке они должны входить в зал. После Вестфальских договоров на протяжении минимум полутора столетий сохранялась сложная иерархия европейских государств, в которой первое место по-прежнему занимал император, второе — христианнейший король Франции, замыкали список республики. Понятно, что к реальной мощи государств этот формальный список не имел никакого отношения еще со Средневековья.
Невмешательство в чужие дела?
Сами Вестфальские договоры подписывались не с Империей как государством, а с императором как его главой, причем формальной причиной, по которой Франция и Швеция вмешались в войну, была защита прав подданных императора. Уже после подписания договоров Франция вмешивалась в дела Испании, защищая каталонцев и португальцев от угнетения испанского монарха, а Испания — в дела Франции, подписывая договоры с принцами, поддерживавшими Фронду, в обход официального правительства. Впервые идея невмешательства в дела других государств была выдвинута Вольфом и Ваттелем через 100 лет после подписания Вестфальских договоров и окончательно оформилась лишь в XIX в., и то применительно к странам «цивилизованного мира».
Конец религиозных войн?
В год подписания Вестфальских договоров вспыхнуло восстание Богдана Хмельницкого, имевшее, среди всего прочего, явно религиозную подоплеку — православные против католической шляхты. Спустя восемь лет произошла краткая Первая Вильмергенская война в Швейцарии между протестантскими и католическими кантонами. Но настоящие проблемы на религиозной почве начались в последней четверти XVII в. — в 1685 г. был отменен Нантский эдикт, на следующий год восстали вальденсы в герцогстве Савойском, в 1702 г. произошло восстание камизаров-протестантов во Франции, в 1712 г. — Тоттенбургская война в Швейцарии. Все протестантские писания тех лет наполнены ощущением грядущей новой войны с католиками, прежде всего французами, а затем и австрийцами, желающими истребить протестантскую веру. Масса войн воспринималась в этой парадигме как войны между конфессиями — Война Аугсбургской лиги 1688–1697 гг., Война за испанское наследство 1702-1713 гг., и даже Семилетняя война.
Баланс сил?
Вестфальские договоры ознаменовали очередной этап в начавшемся возвышении Франции, которая претендовала на роль нового европейского гегемона вместо дряхлеющей империи Габсбургов. В итоге нового претендента на роль европейского гегемона удалось сокрушить только в 1713 г. совместными усилиями, после чего был подписан Утрехтский мир, который, наконец, зафиксировал реальный баланс сил. Но произошло это спустя 65 лет после Вестфальских договоров, когда никого из тех, кто ставил под ними свою подпись, давно уже не было в живых.
Парадоксальным образом все те нормы, которые мы именуем «вестфальскими», начали формироваться примерно столетие спустя — с середины XVIII в. Сама система международных отношений, в которой мы живем, берет начало в XIX в., а процесс ее становления завершился лишь во второй половине XX в. Если понятие «Вестфальская система» и должно к чему-то относиться, то к краткому периоду возвышения Франции, который завершился в 1713 г., когда Вестфальскую систему сменила Утрехтская.
Означает ли это, что Вестфальский мир не заслуживает внимания? Отнюдь. Вестфальские мирные договоры ознаменовали конец Тридцатилетней войны — одной из крупнейших в истории Европы. Пусть они не имели универсального значения (в стороне от войны остались Россия и Речь Посполитая, Англия и Турция, многочисленные итальянские государства и города), но стали важной вехой в истории дипломатии. Вестфальский конгресс — первый в череде международных конгрессов великих держав, которые, эволюционируя и трансформируясь, в конце концов превратились в важный элемент современного международного управления — Совет Безопасности ООН.
Так, может, не трогать Вестфаль и оставить его из уважения к Лео Гроссу, Моргентау и Киссинджеру, благодаря которым утвердился «вестфальский миф», стартовой точкой для отсчета систем международных отношений? Есть три причины, по которым этого не стоит делать.
Во-первых, стремление к установлению объективной истины — само по себе достаточная причина, приобретающая особое значение в данном случае. Изучение международных отношений как дисциплина, объединяющая теорию и историю, перевернуто с ног на голову. Вместо того, чтобы формировать теории международных отношений на основе изучения истории международных отношений, все происходит наоборот. С самого начала становления МО как дисциплины история подгоняется под теорию. Неудивительно, что это ненормальное положение начало вызывать вопросы у ученых — с конца 1980-х гг. на Западе идет «историческая революция» в изучении МО, постепенно меняющая парадигму. Россия в силу определенных причин отстала от этого процесса на десятки лет.
И это выглядит тем более нелепо, что отечественная школа МО традиционно сильна именно в системно-историческом анализе. Не пора ли вернуться к корням, создав системную историю международных отношений для былых веков наподобие той, что существует для второй половины XX в., и уже на этой базе выстраивать новые теории?
Во-вторых, попытка вывести нынешнюю систему суверенных и формально равноправных государств из Вестфальских договоров середины XVII в. создает обманчивое ощущение дряхлости современного государства как института и, как следствие, формирует осознание неизбежности перемен. Не случайно с такой легкостью на протяжении 1990-х гг. распространялась идея отмирания «вестфальского государства», а совсем недавно, во время событий арабской весны, политологи рассуждали о «крушении вестфальской системы», возвращении эпохи религиозных войн, пророча приход нового Средневековья. В итоге государство не отмерло, а политическая система живее всех живых — каждое новое образование стремится немедленно обзавестись формальными признаками государства и встроиться в существующую систему. И неудивительно — ошибочное представление о генезисе современной системы международных отношений рождает химеры. Государство-нация — сравнительно молодой формат, результат долгой эволюции феодального и абсолютистского государства, в борьбе за существование одержавшего верх над альтернативными моделями, такими как город-государство, империя и торговая лига. Мы имеем дело не с «упадком традиционных государств» и нынешней системы международных отношений в целом, а с их трансформацией, в ходе которой они приспосабливаются к изменившимся условиям.
Трансформация мировой системы, происходящая на наших глазах, куда больше напоминает не возврат в Средневековье, а новый XIX в., с его делением на «цивилизованные» и «нецивилизованные» нации, декларируемым правом первых на вмешательство во внутренние дела других во имя гуманности, колониализмом, мятежами мусульман против «новых крестоносцев», потоками мигрантов, расцветом неправительственных организаций. Разумеется, времена изменились — на смену колониализму пришел неоколониализм, на смену мигрантам, бегущим из Европы в США, — мигранты, бегущие из Азии и Африки в Европу. Другие игроки, другие правила, но основа та же — великие державы снова делят мир между собой. Прощай, Вестфаль. Здравствуй, новое викторианство?
Трансформация Вестфальской политической модели мира и складывание системы современных Мо.
СМО:предметная область. Соотношение понятий «смо» и «мировая политика»
Содержание этих понятий не остается неизменным, поскольку постоянно меняется ситуация в мире. В самом деле, если в начале XX в. в мире насчитывалось 52 независимых государства, то к середине столетия их уже было 82, а сегодня число их превышает 200. Все эти государства и народы взаимодействуют друг с другом в различных сферах человеческой жизни.
Прежде в теории международных отношений для обозначения взаимодействия между суверенными государствами использовалось понятие «внешняя политика». Однако сегодня мировое сообщество состоит не только из независимых государств, но и из различных экономических, торговых, военных союзов, блоков и т.д., сложившихся на двусторонней или многосторонней основе. Кроме них, на международной арене активно действуют Организация Объединенных Наций, международные правительственные и неправительственные организации, а также специализированные учреждения и организации, занимающиеся вопросами политики, социального, экономического развития, проблемами разоружения, безопасности. Все они выступают субъектами международных отношений. Следовательно, международные отношения представляют собою систему экономических, политических, социальных, дипломатических, правовых, военных и культурных связей и взаимодействий, которые возникают между субъектами мирового сообщества. Очевидно, что не все взаимоотношения между народами, государствами, межправительственными и неправительственными организациями имеют политический характер. Однако в связи с расширением числа субъектов международных отношений в политической науке наряду с понятием «внешняя политика» стал использоваться термин «международная политика».
Мировая политика составляет ядро международных отношений и представляет собой политическую деятельность субъектов международного права (государств, межправительственных и неправительственных организаций, союзов и т.д.), связанную с решением вопросов войны и мира, обеспечения всеобщей безопасности, охраны окружающей среды, преодоления отсталости и нищеты, голода и болезней. Таким образом, международная политика направлена на решение вопросов выживания и прогресса человеческого сообщества, выработки механизмов согласования интересов субъектов мировой политики, предотвращения и разрешения глобальных и региональных конфликтов, создания справедливого порядка в мире. Она является важным фактором стабильности и мира, развития равноправия международных отношений.
Трансформация Вестфальской политической модели мира и складывание системы современных Мо.
В мировой науке о международных отношениях в настоящее время нет единства относительно сути и движущих сил новой системы международных отношений. Это, видимо, объясняется тем, что сегодня для мировой политики характерно столкновение традиционных и новых, доселе неизвестных факторов.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Вестфальская система: испытание ХХІ веком
Новая история знает три модели мирового порядка, которые формировались адекватно уровню развития цивилизационного прогресса. Первая сложилась в Европе после Тридцатилетней войны, закончившейся Вестфальским миром 24 октября 1648 г. Она и до сих пор служит базовой основой международных отношений. Вестфальская система с определенными модификациями просуществовала до Первой мировой войны и была самой продолжительной в новой истории.
Тридцатилетняя война — первая общеевропейская война. Кроме общей цели, все ее участники имели свои личные интересы. Война была весьма опустошительной и вынудила тогдашних руководителей европейских стран задуматься над решением назревших проблем политической договоренностью равных и суверенных государств. На Вестфальском конгрессе, который проходил одновременно в Мюнстере и Оснабрюке, был достигнут первый успех: Нидерланды и Швейцарию признали независимыми государствами, суверенные права получили и многочисленные немецкие княжества. Были сделаны первые шаги к признанию суверенитета как обязательного принципа, присущего государству. Тогда же окончательно получил легитимность известный еще со времен Рима и Аугсбургского мира 1555 г. тезис: чье государство, того и вера, что окончательно положило конец господствующим позициям католицизма в Европе.
Вестфальская система впервые утвердила полный суверенитет как верховенство государства на своей территории и в межгосударственных делах, легитимизировала понятие «национальное государство» с его границами, четкими функциями и обязанностями. Время, когда крупные феодалы, игнорируя власть, вели переговоры с чужими государствами, кануло в небытие. Государственная власть служила главной движущей силой всей общественной жизни страны, а ведение международной политики от имени нации стало исключительно ее прерогативой. Общество, его члены выступали ее подданными.
Механизм защиты суверенных государств совершенствовался веками, закладывая идеи суверенного права на жизнь всех государств, новый взгляд на государство, его место в сообществе других. Был установлен баланс сил великих держав, который на начальном этапе представляли Франция и Великобритания, Швеция, империя Габсбургов, в значительной степени и Речь Посполитая. Одна из великих, наиболее авторитетных и сильных, выполняла функцию балансира. В ХVІІІ, ХІХ, первой трети ХХ в. им была Великобритания, а с 40-х гг. ХХ в. и по сей день — США.
Вместе с тем Вестфальская система была направлена против имперских попыток ликвидировать партикулярную систему, не допустить формирования суверенных национальных государств, а значит и распада империй. Попытки вернуться к использованию права силы, к утилитаризму терпели неудачу (Наполеоновские войны, Крымская война 1853–1856 гг. и др.)
Общественно-политический и техническо-модернизационный процессы цивилизационного развития видоизменяли саму систему. Этническая основа понятия «нация» стала политической, причиной чего были миграционные процессы, особенно второй половины ХХ в. На формирование политических наций влияло также развитие рыночной эпохи. Однако ее главные принципы и положения сохраняли свою актуальность и значимость, становились достоянием последующих моделей мирового порядка, их базовой основой, чему способствовало цивилизационное усовершенствование экономического, политического и организационно-структурного развития обществ, особенно демократических.
Ее базовые принципы «суверенитет» и «система коллективной безопасности» в новейшее время стали достоянием уставов международных организаций (ООН, ОБСЕ, НАТО), основой важных межгосударственных актов. После двух мировых войн особое внимание международного сообщества уделяется системе безопасности. Она — продукт исторического развития коалиции. Создаваемая в мирное время для предотвращения и сопротивления агрессии, система коллективной безопасности как высшая степень коалиции направлена против нарушителей мирового порядка, международного права и государственного суверенитета каждой из более 200 стран мира.
Тяжелому испытанию подверглось отношение к суверенитету и коллективной безопасности. Наметилась реальная попытка вернуться к двуполярному противостоянию по линии демократия — тоталитаризм, что может привести к жесткой непримиримости с непредсказуемыми последствиями. Негативным фактором является и то, что международное сообщество до сих пор не выработало четко прописанных правил наказания агрессора за посягательство на национальные границы суверенных государств. Примеры конкретных правил в мировой практике есть. Если какая-то из 54 стран Содружества (Британского) нарушает принципы демократии, прибегает к авторитаризму/тоталитаризму, то подлежит автоматическому исключению из организации.
Политику Запада с целью помочь постсоветским странам стать равноправными членами международного сообщества Россия восприняла как наступление на ее имперские интересы. Отсюда неприятие изменений в Европе и мире, стремление ликвидировать новый государственный порядок на постсоветском пространстве, не допустить полного суверенитета Украины как наиболее реального препятствия на пути восстановления евразийской империи.
Действия России против украинской суверенности мир воспринял как нарушение международного порядка, в частности Заключительного акта 1975 г. в Хельсинки, Будапештского меморандума 1994 г., как абсолютное пренебрежение российско-украинским пакетом межгосударственных договоров и соглашений. На месте силы права снова воцарилось право силы. Москва снова подтвердила, что суверенитет союзных республик в составе СССР был лишь имитацией, квазисуверенитетом, который прикрывал советский колониализм. Их стремление к полному суверенитету — для Кремля нечто надуманное и не укладывается в стратегию имперского мышления.
Ответом на нарушение Москвой вестфальских принципов стала антироссийская коалиция западных демократических государств, поддержанная десятками стран — членов ООН во всем мире. И хотя у нее другие очертания и набор инструментов влияния, ее нелетальные удары по нарушителю принципов международной жизни чувствительнее пушек и танков. Сила коалиции — в экономическом могуществе современного глобализированного мира. Как следствие — Россия оказывается во все более жесткой изоляции.
Вместе с тем мир ожидает решительных шагов от европейских и мировых организаций, особенно ООН. Международная организация, которая, согласно замыслу основателей, стоит на страже мира и безопасности в мире, теоретически имеет право прибегнуть к акциям наказания вплоть до лишения нарушителя членства в ООН. Однако практически сделать это непросто. Сам порядок процесса нечеткий и лукавый. Согласно уставу ООН он начинается с представления Совбеза в Генассамблею ООН. А в нем все решают пять постоянных членов. И если хоть один наложит вето, решение не будет принято. Все знают наперед, чем закончится заседание Совбеза. Факт остается фактом: нельзя постоянному члену одновременно обозначать свое высокое присутствие и ответственность в Совбезе и разрушать основы, на которых стоит ООН. Нынешняя ситуация требует неотложных изменений, прежде всего реформирования Совбеза с его одиозным вето-приговором как проявлением абсолютной власти одного постоянного члена над миром и обстоятельствами. ООН нуждается в новом функциональном уставе. Положение, когда победители в войне до сих пор занимают места почетных постоянных членов Совбеза, не соответствует новой расстановке сил. Демократические и достойные уважения в мире Германия и Япония лишены этого, как Индия и Бразилия. Нельзя откладывать и принятие нового положения о миротворческих силах и их функциях, согласно которому высокую миссию миротворца можно предоставлять лишь стране нейтральной, не соседней и не заинтересованной, тем более не фигуранту конфликта.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.